Когда наши с будущим мужем отношения вплотную подошли к вопросу о совместной жизни, мама встала в позу:

– Через мой труп будешь по съёмным квартирам жить! У тебя есть дом! Живите, лезть не буду!

Стас переехал к нам с мамой. Приятно удивило, что за первую неделю он починил и поправил всё, что в этом нуждалось. Даже вентилятор починил, у которого вилка сломалась. Мама была в восторге, пинала меня на кухню, чтобы я наконец-то появившегося в доме мужчину разносолами вознаграждала. Неделю мы все жили душа в душу, ровно до следующей пятницы.

Стас с работы выезжал, позвонил, спросил, что домой купить. Список ему отправила. В списке был тархун с уточнением производителя напитка. Стас необходимую газировку нашел и купил аж шесть бутылок в стекле.

Я услышала, как Стас пришел. И мама тоже. Только её смутило бряканье (клацанье, лязганье или что там бутылки делают?) бутылок, когда Стас поставил пакет с газировкой на пол. Мама пулей вылетела из своей комнаты и устроила очень громкую лекцию о вреде спиртного, которая закончилась так:

– Никакого алкоголя у меня дома! Хотите пить – идите отсюда, и там пейте!

Стас достал из пакета газировку, протянул маме и спросил:

– Мадам, тархунчика не желаете?

Мама стушевалась, промямлила извинения, от газировки отказалась и скрылась в своей комнате. Стас пакеты разобрал, руки помыл и утащил меня на разговор.

– С твоей мамой жить не будем. Квартиру снимем. Дорого, зато одни. Я не люблю, когда на меня повышают голос, судя по всему, твоя мать любит этим делом заниматься. Переезд.

Больше я маму слушать не стала. Квартиру сняли и покинули ее гостеприимный дом. Мама выводы сделала, причем верные, и Стас из любимого будущего зятя превратился в неженку. Цитирую: “Ой, прикрикнули на него, подумаешь! Я же извинилась! Какие мы нежные!” Я за него заступилась: нечего на человека голос повышать, особенно ни в чём не разобравшись.

После восьми месяцев проживания в съемной квартире нам пришлось искать новую. Хозяева слегка неадекватно оценивали свое сокровище, больше денег захотели, мы пожелали им удачи в поиске нового жильца. Со второй квартирой нам никак не везло: то дорого, то район не тот, то двушка с закрытой комнатой, то оплату хотят за два месяца плюс залог. А сроки поджимали. Новый жилец, можно сказать, уже в подъезде на чемоданах сидел. Поехали к маме. Не к моей, а к маме Стаса.

Два дня, а впечатлений на годы вперёд: посуду я неправильно мою, руки тоже, кофе варю так, что подлежу расстрелу за святотатство, порции для Стаса не того размера, взрослого мужика хотела голодом заморить… И это при том, что если Стас был рядом, то пытался мать угомонить. На что она отвечала, что мы всего лишь дорогие гости, которые обязаны уважать правила хозяйки дома. Квартиру мы нашли в рекордный срок, сбежали от матери Стаса так быстро, что только пятки сверкали. Больше мы к мамам ни-ни даже в гости.

Поженились, впряглись в ипотечную каторгу, новоселье вдвоем отметили. Для себя решили: наш дом – наша крепость, такие деньжища платим, что если кто-то начнет по этой драгоценной крышей ещё и юродствовать в нашу сторону, то любой суд должен оправдать нас за выволоченный под покровом ночи свёрнутый в рулон ковер.

Когда родился ребенок, обе бабушки в срочном порядке вознамерились оказывать нам помощь. Противоречащие друг другу советы сыпались в сообщениях и телефонных разговорах с обеих сторон. Мать честная, как мне иногда становилось жутко от мысли, что мамы могут появиться у нас дома с целью причинения добра.

Договорились со Стасом, что будем крепко держать оборону. Мамам сообщили, что у нас на участке прекрасный педиатр, который всё внятно объясняет, рассказывает и показывает, так что в советах по поводу изредка возникающей необходимости пристраивать кусочки мыла в непредназначенные для этого места одного очень юного растущего организма мы не нуждаемся.

Приехала мама Стаса. Не успела в квартиру зайти, как я уже была объявлена персоной, которая не умеет мыть не только свои руки, но и младенческие попы. Как только это было озвучено, Стас вежливо сказал матери, что ей пора идти, ведь дома она забыла очень важную вещь. Мы с ней обе не поняли, о чем вел речь Стас, ему пришлось пояснить:

– Чувство такта, мама, чувство такта. И без него больше не приходи.

Мама первый раз задержалась чуть дольше, временами на неё накатывает невесть откуда берущееся терпение, и она может держать себя в руках. Не сдержалась мама на моменте, когда я позволила себе отказаться от предложенного бесплатного урока пеленания.

– Да ты что! Ножки кривые будут! – воскликнула мама с ужасом в глазах.

– Зато тебя, видно, хорошо пеленали, ножки идеальные, – я посмотрела на маму. – Это хорошо. Давай-ка ты ими воспользуешься и пойдешь домой.

Мама сначала ушла в глубокую печаль, а потом домой.

Одно время приходилось прибегать к крайней мере: мы не открывали им дверь. А что поделать, если люди приходили в гости и несли в качестве угощений придирки, вопли и претензии? Посуда не так сушится, полотенец в ванной комнате мало, что за бутылка вина стоит в холодильнике… Сами ведь нас научили, что по чужим монастырям с личным уставом в кармане бродить нельзя. Разве можно людей, пригласивших тебя в гости, поучать? А диктовать им, что они правильно делают, а что нет? Почему у мам дома мы обязаны были следовать правилам, а они на наши вежливые просьбы о невмешательстве в некоторые моменты чихать решили?

Ничего, научились мамы не лезть, вести себя нормально и не оспаривать советы нашего педиатра. На данный момент у нашего ребенка имеются две весьма приличные бабушки, которые к нам домой берут с собой чувство такта в тройном размере и не забывают, что идут в гости, а не к себе домой. Больше никаких претензий в воспитанию ребёнка, и полная свобода мыть руки так, как нам хочется.

Когда мы были у мам, то у нас был выбор: следовать их правилам и молча терпеть или съехать, если правила показались неприемлемыми, а у терпения микроскопический резерв. Мы съехали. В гости к ним не ходим: к маме далеко ехать, а у свекрови дома я руки мыть так и не научилась. В нашем доме мы заказываем музыку, кому не нравится наш плейлист, пусть пляшут дома. Ну логично же. Записано со слов Веры.